Встаю пораньше, чтобы уже адаптироваться к возвращению домой. Выхожу из отеля вместе с рассветом. Вскоре передо мной предстает площадь Шарля Де Голя. Вокруг триумфальной арки и следа не осталось от вчерашней безумной пробки, похмельные французы не ездят в воскресное утро. Прохожу по переходу и выхожу на Елисейские поля. Быстрым шагом прохожу их, обгоняя скрючившихся от холода немногочисленных прохожих. Тем же быстрым шагом дохожу до Лувра. Окружающие дома угнетают меня своим цветом детской неожиданности. Временами виднеются отогревающиеся на вентиляционных отверстиях бомжи. Некоторые, наиболее продвинутые, французы изображают, что устраивают утреннюю пробежку после вечера в обнимку с Божале Нуво. Вот вдалеке уже виднеется мост на остров Сите. Около отделения стоят зевающие жандармы. Путь до собора Парижской Богоматери занял чуть меньше часа. Это меня уверяли, что без метро туда не доберешься. Пожалуй есть еще немного времени, чтобы пройтись до церкви святой Клотильды, самого готичного здания, которое мне удалось найти. Как хорошо ходить одному, когда ты не обременен ни кем и можешь идти куда хочешь и как хочешь. Пожалуй есть только один человек, который мог бы мне составить компанию и не отягощать своим присутствием (человеку респект! ). Бедные французики явно сильно страдают от непривычно холодной для этого времени погоды. С Сены дует промозглый ветер. Редкие утренние мотоциклисты нарушают тишину еще спящего города. В фотоаппарате уже давно закончилась память, правда нового уже нечего фотографировать. Я без дела шатаюсь по улочкам и переулкам, пытаясь понять: что же такого люди находят в этом городе, что многие мечтают сюда попасть? Так и не найдя ответа на сей вопрос собираю вещички и отправляюсь в аэропорт. Как говорят «увидеть Париж и умереть», но моей смерти это явно не заслуживает