Я стал уставать от жизни - спасибо тебе, мой разум!
Блажен, кто вырваться на свет
Надеется из лжи окружной.
В том, что известно, пользы нет,
Одно неведомое нужно.
Но две души живут во мне,
И обе не в ладах друг с другом.
Одна, как страсть любви, пылка
И жадно льнет к земле всецело,
Другая вся за облака
Так и рванулась бы из тела.
Более свойственно спеси надутой
Лаять на то, что превыше ее.
Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.
Я верен скромной правде. Только спесь
Людская ваша с самомненьем смелым
Себя считает вместо части целым.
любом наряде буду я по праву
Тоску существованья сознавать.
Я слишком стар, чтоб знать одни забавы,
И слишком юн, чтоб вовсе не желать.
Как ни плоха среда, но все подобны,
И человек немыслим без людей.
Придайте глубины печать
Тому, чего нельзя понять.
Профессору смотрите в рот
И повторяйте, что он врет.
Бессодержательную речь
Всегда легко в слова облечь.
Теория, мой друг, суха,
Но зеленеет жизни древо.
Надеется из лжи окружной.
В том, что известно, пользы нет,
Одно неведомое нужно.
Но две души живут во мне,
И обе не в ладах друг с другом.
Одна, как страсть любви, пылка
И жадно льнет к земле всецело,
Другая вся за облака
Так и рванулась бы из тела.
Более свойственно спеси надутой
Лаять на то, что превыше ее.
Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.
Я верен скромной правде. Только спесь
Людская ваша с самомненьем смелым
Себя считает вместо части целым.
любом наряде буду я по праву
Тоску существованья сознавать.
Я слишком стар, чтоб знать одни забавы,
И слишком юн, чтоб вовсе не желать.
Как ни плоха среда, но все подобны,
И человек немыслим без людей.
Придайте глубины печать
Тому, чего нельзя понять.
Профессору смотрите в рот
И повторяйте, что он врет.
Бессодержательную речь
Всегда легко в слова облечь.
Теория, мой друг, суха,
Но зеленеет жизни древо.